Вся тяжесть лишь в оболочке, а не в душе. Душа ничего не весит. (с)
2
Алексею Павловичу Бурову не нравилось уезжать из Москвы, он Москву любил. Не нравилась ему суета вокзалов, не видел он романтики в незнакомых городах и странах. К тому же в Москве у него была Катенька, солнышко, самая-самая единственная женщина на свете. Расставаться с ней было мучением даже на девять часов рабочего дня и час на езду туда-сюда до места службы. А тут на неделю в Детройт, на ненужную никому конференцию и только вернулся ведь, только в предвкушении пятидневного отгула, дома, с Катенькой, радостно стало, и вот опять, в Лас-Вегас. Будь он проклят этот загранпаспорт и эта виза. Не выносил Алёша подобных командировок. Поэтому и смотрел нервно на часы, стоя в пробке и слушая как заграничный коллега с упоением рассказывает о своём первенце. Не из-за заключённого он волновался и не боялся опоздать на самолёт, к Катеньке поскорее хотелось, в теплоту её рук и чтобы обо всём на свете забыть. Три дня Лёша оформлял японца к вывозу, с бумагами замучался, и вот беда, ну не говорит он по-русски и всё. Не тот японец, как пить дать. При мысли о том, что ездил напрасно, да ещё и по ошибке, у Алёши начинал болеть зуб. По бумагам выходило, что везёт он сущего монстра, убийцу каких мало, но это по бумагам, а в машине едет напуганный парень, молодой ещё совсем, помладше двадцатипятилетнего Лёши будет, модный, и по-русски не бельмеса и по-английски еле-еле. Заблудился какой-нибудь турист и посольства своего не нашёл, японец ведь, они все по другому как-то думают, а его за мокрушника из России приняли по прозвищу Ранин. Смешно получается, но вполне реалистично. И главное стыдно как-то перед ним, и совестно, что стыдно, может быть и впрямь киллер, просто играет хорошо. Ну и чёрт с ним. Алёша с внезапной злостью обернулся к заключённому.
- Ты тут дурака валяешь, а меня дома, между прочим, невеста ждёт, – зачем-то сказал ему Леша по-русски, тщательно выговаривая слова.
Японец поднял растерянный взгляд и, виновато улыбнувшись, пожал плечами.
- Not understand, – неуверенно ответил он, округляя длинные свои азиатские глаза.
И впрямь ведь не понимает, – подумал с холодком по спине Алеша и стало вдруг как-то совсем тоскливо.
- Подолгу здесь пробки? – спросил он у американца печально, пытаясь избыть смущение.
- Обычно нет, – полицейский удобно развалился в кресле, прищурившись поглядывая на пронзительно синее небо. – Хорошее лето будет, отпуск возьму. А вот ты когда в последний раз был в отпуске?
Лёша нервно вздохнул.
- Прошлым летом, в августе. В Сочи ездил.
Тревожно как-то было в воздухе, тяжко.
- Это в Греции что ли? – поинтересовался коллега.
- Нет, – печально ответил Леша, – в России, на чёрном море. Я тогда со своей невестой познакомился.
На мгновение сознание заслонил свежий образ Катеньки с ямочками на щеках, с белыми мягкими ручками, и стало легче. «Уже ночью в Москве буду» – громко и уверенно подумал Алёша.
Широко улыбаясь американец похлопал Лёшу по плечу.
- Молодец, парень. Жена человеку нужна. Когда свадьба?
Алёша пожал плечами, вглядываясь в гущу сверкающих и пышущих жаром машин.
- Ещё не решили.
Из отеля, прямо на проезжую часть вышла пёстрая группа каких-то панков. Ребятки лет по пятнадцать, одежды почти никакой, на лицах блаженство, глаза нездорово блестят. Молодёжь, перекрикиваясь между собой, двинулась среди машин по дороге.
- Я уже седьмой год женат, – похвастался американец. – Она у меня красавица, мне все друзья завидуют. Бывало, конечно и ссорились, в семье без этого не бывает, но как подумаю, что не женился бы на ней, хоть в петлю лезь. Пропал бы, и сынишки бы не было. Может быть в следующем году второго ребёнка заведём. На этот раз девочку бы.
Алеша рассеяно кивнул, следя глазами за светловолосым подростком, что легко, как будто танцуя, приближался. Драные джинсы, голые плечи, волосы пепельные, растрепанные. Пьяный или укуренный мальчишка, а может и пьяный и укуренный одновременно, походка не твёрдая, но очень уж лёгкая. Что-то неестественное в нём было, до дрожи. Что-то инное.
Мальчик остановился прямо перед капотом машины и поднял голову, резким взмахом руки откинув с лица волосы. С неожиданным для себя любопытством Алексей заглянул ему в лицо и замер под тяжёлым и совершенно не детским взглядом огромных серых глаз. Подросток игриво улыбнулся, наклоняя голову. От этого выражения на детском лице Лёша мгновенно покраснел.
- И куда их родители смотрят, – проворчал американец. – Наркомания, проституция и СПИД. Этому ещё и двадцати нет, а у него это на лице уже крупными буквами написано.
Мальчик тем временем, чуть наклонив вбок голову, вдруг, быстрым, лёгким движением вспрыгнул на капот машины и присел на корточки, заглядывая в салон. От неожиданности Лёша застыл с открытым ртом, вмиг забыв, что собирался коллеге ответить.
- Какого…!! – заорал полицейский, и в тот же миг, острым рывком вперёд мальчишка пробил рукой лобовое стекло и с брызгами разлетающихся кубиками осколков, упершись ногами выдернул руку обратно, держа в ней что-то красное и мокрое, сверкающее на солнце. Находясь в каком-то шоке, Алексей медленно повернул голову на хрипящие звуки рядом с собой и, не понимая, что перед ним, чётко увидел сползающее по рулю тело полицейского, в уже залитой кровью светло синей форме. У коллеги не было нижней челюсти и части шеи. С коротким, радостным смешком, мальчишка выкинул кусок плоти на мостовую и неотрывно глядя на Алексея, облизнул красную руку. Лёша почувствовал головокружение и тошноту, не в силах отвести взгляда от серьёзных серых глаз мальчика. Нежно и совершенно по-детски улыбнувшись, подросток соскочил с капота и побежал. Мир вокруг Алёши дрогнул и начал наполняться душной, пахнущей кровью чернотой.
@темы: Альбион XXI, Писанина