Вся тяжесть лишь в оболочке, а не в душе. Душа ничего не весит. (с)
Я вчера поймала нечто странное в воздухе и наконец совершила то, о чем давно мечтала. Я написала рейтинговый текст 
Начала я утром на работе, дописала в 2 часа ночи
Итого:
Рейтинг: R
Написано, как флешбек к игре по Норону. (События игры разворачиваются через 27 лет)
ПредупрежденияПредупреждения: не проходит тест Бехдель за отсутствием женских персонажей в принципе, согласие не только сомнительно, а местами и сюрреалистично, соционический дуализм жирно присутствует, все очень мило, хеппиэнд, как я его понимаю, разумеется прилагается. Персонажей извиняет их насыщенный гормонами возраст и общая нестрогость нравов окружающего их "века гопников в кружевах". Так же в тексте один раз встречается слово "член".
Объем: 0,8 АЛ
Читать текстШкаф
Сэнт удачно спрятался. Через щели резной дверцы темного, массивного шкафа было видно освещенную солнцем галерею. В шкафу пахло апельсиновым маслом, было просторно и можно было надеяться, что никому не придет в голову искать провинциального родственника в старом и пыльном стенном шкафу. Если кто-то вообще его станет искать. Сэнт решил что, пожалуй, просидит в шкафу подольше, пока его кузен виконт Альберт Ди’Мальс со своими столичными друзьями не набегается в веселые прятки и не уедет кататься. Тогда можно будет тихо выбраться из шкафа и уйти в свою комнату читать, скучать и в сотый раз жалеть о том, что пришлось приехать.
Створки окна как раз напротив облюбованного Сэнтом шкафа распахнулись с грохотом, и на галерею через оконный проем влез виконт Трено, Матиас. Грубый, наглый и рыжий 17 летний друг кузена Альберта. Сэнт замер, затаив дыхание, слушая, как вдруг оглушительно и испугано забилось сердце. Виконт Матиас сегодня поймал Сэнта еще до завтрака на выходе из комнаты и пообещал что заставит съесть живую лягушку. Живую лягушку Сэнту есть не хотелось, но страшнее было уже просто попасться виконту с его обидными шутками и непредсказуемыми идеями.
Матиас картинно уселся на подоконнике, оглядел с видом полководца сад, поболтал ногами, подтянул сапоги, спрыгнул наконец в галерею и, не заметив шкаф, ушел куда-то вглубь дома. Сэнт понял что еще чуть-чуть и он умер бы от удушья, потому что про дыхание просто забыл.
Больше всего на свете Сэнту сейчас хотелось домой. И пусть это глушь и пусть там ничего никогда не происходит и пусть родительское поместье меньше чем у Ди’Мальсов дом для прислуги. Всесильному канцлеру Ризена графу Ди’Мальсу матушка Сэнта приходилась двоюродной сестрой. И она, зная своего столичного сиятельного родственника с его сомнительными увлечениями, заоблачным снобизмом и скандальной репутацией, не стала бы пытаться устроить судьбу сына с его помощью, но настоял батюшка. Сэнт до последнего и не верил, что что-то в его жизни изменится из-за отправленного мамой канцлеру нейтрального письма, очень издалека намекающего на то что образованному четырнадцатилетнему юноше нечего делать в глуши на болотах. Но вдруг в срок и без замедления пришел весьма приветливый ответ графа: мол рад помочь, дорогая кузина, присылайте сына, доучим, свету представим, в секретариат устроим, передавайте привет тинно-болотному супругу.
Про всесильного канцлера графа Воссор, сира Ди’Мальса слухи ходили скандальные донельзя и настолько живучие, что добрели даже до болотной глуши, в которой Сэнт вырос. По слухам граф не вылезал из столичных салонов, устраивал крайне непристойные вечеринки, любил разнообразный разврат и при этом, что особо важно - на дух не переносил женщин. Последнюю пикантную особенность приписывали родовому проклятью Ди’Мальсов, передающемуся по мужской линии уже несколько поколений. А еще Графа Ди’Мальса, инициировавшего только за последние 5 лет не менее десятка громких и жестоких процессов за “смуту и подстрекательство к бунту”, молва рисовала еще и жестоким тираном. Всю долгую дорогу в столичный город Ризенто, трясясь на разбитых дорогах, Сэнт с опаской представлял себе возможные ужасы жизни в доме влиятельного родственника. Вопреки ожиданиям и молве граф оказался веселым, обаятельным и очень приятным человеком. И ему по сути не было до Сэнта никакого дела. Он поселил мальчика у себя в доме, нанял ему преподавателей, завел речь об устройстве Сэнта в пажеской корпус с осени и снова исчез из жизни племянника. Вечно занятый при дворе и в секретариате, граф редко появлялся в своем загородном поместье.
А кошмар в жизнь Сэнта явился внезапно в лице сына доброго канцлера, шестнадцатилетнего, модного, красивого, наглого, насмешливого, надменного и мерзкого кузена Альберта, вернее в лице его ужасных, буйных друзей.
Луч солнца заполз на дверцу шкафа и от этого в шкафу стало тепло. Из сада то и дело раздавались взрывы смеха. Похоже сир Альберт и сир Матиас нашли где-то в саду своего третьего приятеля - виконта Дориаза и требовали с него исполнения каких-то диких фантов.
Стало снова тихо. Сэнт ночью почти не спал и теперь его начало клонить в сон.
Матиас по случаю окончания учебы приехал в гости к Альберту неделю назад и планировал гостить чуть ли не до конца лета. Сначала оба виконта пропадали на охоте, и им было не до Сэнта. Но три дня назад они вернулись. В первый же день Матиас пытался под одобрительный хохот Альберта напоить упирающегося Сэнта сомнительным и древним, найденным в развалинах охотничьего домика коньяком. Во второй день Матиас, уже зачисленный на следующий год в гвардию, под одобрительные и более колкие чем шпага комментарии Альберта припер Сэнта к стенке и настойчиво “учил” фехтовать. Полночи Сэнт, зажатый с двух сторон, играл с Альбертом и Матиасом в карты на желания и проиграл обоим столько, что впору теперь было только удавиться. Сегодня вот приехал еще мало знакомый Сэнту виконт Дориаз с друзьями и веселая компания затеяла прятки. Ну и да, Матиас обещал лягушку.
В доме зазвучали голоса. Сэнт вжался в стену и замер. В галерее, совсем недалеко от спасительного шкафа раздались шаги и отголоски разговора, а вскоре Сэнт и увидел через щели в резной двери Альберта, Матиаса и виконта Дориаза, чьего имени Сэнт, если честно, не знал, потому что их забыли представить. Компания остановилась у открытого окна, напротив шкафа.
Белокурый и высокий Альберт с вечно насмешливым выражением лица присел на край подоконника, выглядывая взглядом охотника в саду предполагаемую дичь. Весенний день выдался по-летнему жарким. Камзол и жилет кузен уже где-то оставил и, поправ правила приличия был в рубашке, рукава которой, к тому же закатал по-крестьянски по локоть. Но и это в его исполнении выглядело по светски изящно, свежо и продумано-небрежно. Рыжий же Матиас, рыскавший как и Альберт по саду в поисках спрятавшихся, выглядел уже изрядно взмыленным и раскрасневшимся. В его кудрях застрял репей, а намокшие сапоги были в ряске и иле. Виконт Дориаз казался чуть старше Матиаса, и был сдержан, аккуратен, даже чопорен, но еле заметная улыбка, от которой на щеках виконта появлялись ямочки, напрягала, выдавая, как показалось Сэнту, что-то каверзное в намерениях и характере.
- Остальные в доме. - уверенно и азартно заявил Матиас. - В саду мы все прочесали. Берти, где тут кто может прятаться? У меня есть парочка интересных фантов. Твоим приятелям понравится. - Матиас подмигнул виконту Дориазу. - А мелкий мой, - предупредил он Альберта, - он у меня еще будет сам лягушку ловить, которую потом съест.
- Посмотрим. - улыбнулся Берти. - Я подумаю.
- Ты как-то не изменился с 12 лет, Мэт. Какие лягушки? - смешливо спросил виконт Дориаз.
- О! Я тебе сейчас расскажу. - пропустив мимо ушей отповедь про 12 лет, Матиас приобнял виконта Дориаза. - Тут есть такой потрясающий заяц! Моргает, заикается, спотыкается - весь фарш. Вот денно и нощно делаю из него человека, пить вот учил, фехтовать учил, сегодня буду учить охотиться. Начнем с лягушек!
Альберт рассмеялся звонко и взъерошил без того спутанные волосы Матиаса фамильярным жестом.
- Не умеешь ты, Мэт, с зайцами обращаться.
Виконт Дориаз отвел взгляд в сторону и подавил улыбку, явно поняв в словах Альберта что-то, чего не понял Матиас.
- Речь о моём болотном кузене. - пояснил Альберт для Дориаза. - Он правда милый мальчик. - Добавил он совершенно серьезно.
Матиас заржал. Дориаз серьезно кивнул. А Сэнт чуть не закашлялся от такой странной и внезапной похвалы, не зная кому верить и как ее понимать. Он был почти уверен, что в сказанном есть подвох и было в этом что-то очень неприятно-смущающее. В этот момент, задумавшись, Сэнт, похоже, прислонился к дверце шкафа и она предательски скрипнула. Сэнт замер, почувствовав себя как узник перед казнью, но скрип дверцы затерялся в смехе Матиаса. Ничего не произошло. Сэнт уже успел обрадоваться тому, что все обошлось, как вдруг Альберт посмотрел прямиком Сэнту в глаза, сквозь щели дверцы шкафа.
Матиас продолжал что-то говорить, но Сэнт не слышал, оглушенный стуком собственного сердца. Альберт улыбнулся и отвел взгляд.
- Пойдем. Пора уже всех найти и идти обедать. Вперед, на поиски! - Скомандовал он и спрыгнул с подоконника. - Мэт, не растеряй своих злобных идей, я знаю они у тебя хороши.
- Ку-ку! Заяц?! - громко, на весь дом прокричал Матиас, - вылазь из норки, а то найду и сам вытащу.
Сэнт поежился. Ему было реально страшно даже представить себе, что дальше может быть. Альберт же точно видел его. Ведь не могло показаться? Почему не сказал? Задумал какую-то каверзу?
Компания покинула галерею. Пугающие обещания Матиаса еще некоторое время звучали по дому, затем громом грянули победные крики. Компания нашла новую жертву. Кого-то заставляли танцевать похабный танец из варьете. Матиас старательно напевал мелодию, Альберт подпевал, изображая трубу. Потом все хохотали и постепенно голоса снова затихли.
Сэнт прислушался. Сидеть на месте стало невыносимым. Он чувствовал себя в ловушке теперь. Нужно было куда-то бежать, но куда - неизвестно. Он плохо знал этот дом, а в саду он ориентировался еще хуже. Осторожно приоткрыв дверцу шкафа, Сэнт выглянул. Галерея была пуста. Но стоило Сэнту сделать неуверенный шаг, как он услышал торопливые шаги на лестнице. Больше тут было некуда скрыться и Сэнт снова вжался в шкаф, чуть ли не дрожащими руками закрывая за собой створки дверей и отчаянно жалея, что те не запираются изнутри.
И пока в Сэнте боролось со страхом искушение снова прильнуть к щели, через которую можно было обозревать галерею, шаги быстро приблизились, и дверцы распахнулись. Сэнт зажмурился и приготовился к тому, что его вытащат из шкафа и начнется ад. Но ничего подобного на произошло. Наоборот, оттеснив Сэнта к стене, Альберт шагнул в шкаф и закрыл за собой створки. Сэнт охнул и заметался, не зная как быть и тут на лестнице раздался возглас Матиаса:
- Берти? Ты куда делся? Ты нашел зайца? Эй? - и его тяжелые шаги раздались на галерее.
Сэнт поднял взгляд, недоумевающе и растеряно глядя в лицо Альберта. Тот улыбнулся неожиданно мягко и ласково и прижал палец к губам.
Матиас остановился у самого шкафа.
- Эгегегей! - проорал он. - Двое жертв у нас осталось! Последнему найденному у меня особо не поздоровится! - Матиас с грохотом опустил руку на деревянную дверцу шкафа, опершись на него. Сэнт вздрогнул и чуть не вскрикнул от внезапности. А Альберт сделал шаг вперед, чем буквально прижал Сэнта к стене. Сэнт почувствовал, что от рубашки кузена пахнет ландышами и травой и что сам Альберт горячий. Отняв палец от своих губ, Альберт прижал его к губам Сэнта, призывая молчать и так и оставил, не спеша убирать. И вдруг он провел рукой по щеке Сэнта и заправил за его ухо выбившуюся прядь волос.
А Матиас все так и стоял, рукой опираясь о дверцу шкафа.
Сэнту казалось, что пол под ногами шатается, а время застыло и стало вязким как смола. Альберт улыбался своей лукавой и многозначной улыбкой и смотрел. Сэнт испугано покосился на двери, за которыми стоял Матиас. Темным пятном на дверце, заслоняя лучи света видна была его ладонь и если бы шум в ушах не оглушал Сэнта, он даже услышал бы, как Матиас дышит. Сэнт растеряно взглянул снова на Альберта, а тот вдруг, опустив руки Сэнту на поясницу, прижался к нему и прикоснулся губами к его шее. Сэнту стало жарко, Сэнт онемел и забыл как двигаться. Сэнт понял, что происходит, но не мог поверить что такое возможно, здесь, сейчас, с ним и так и не мог понять, как нужно относиться к этому. А Альберт прижал его сильнее. Сэнт ощутил даже сквозь одежду, странно-подробно и странно-приятно упругость и движение его тела. Мягкое прикосновение губ к шее сменилось влажным быстрым и горячим движением языка, от которого вдруг все внутри “зазвенело” как струна и Сэнт чуть не сполз по стене, забыв опираться на ноги, но Альберт, крепче обхватив за пояс, навалился, прижимая его к стене еще плотнее. Сэнт машинально вскинул руки, хватаясь за кузена, смял его рубашку во влажных ладонях. Внезапно он понял, что откидывает голову, бесстыдно подставляя Альберту шею. Стало стыдно, неловко до слез и непонятно что делать. А еще завораживало, опьяняло и лишало возможности двигаться это чувство, волнами, дрожью расплывающееся по нервам от каждого горячего и влажного движения губ Альберта.
От растерянности и беспомощности Сэнт почувствовал, что вот вот заплачет и стыло совсем невыносимо стыдно. Ладонями он уперся в плечи Альберта, пытаясь отодвинуться, отвернуться, спрятаться куда угодно, хоть вмуроваться в стену, хоть провалиться сквозь землю.
Губы Альберта оставили после себя холодок на коже. Не выпуская из кольца рук, кузен прекратил целовать Сэнта и его дыхание Сэнт ощутил ухом и щекой.
- Ну ты чего? - спросил Альберт тихо, ласково, как будто к ребенку ревущему обращался.
Сэнт дернулся, обернувшись на дверцы, за которыми Матиас, который же все услышит, и найдет. Но ничего не произошло.
- Да ушел он уже, не бойся. - Альберт, наклонил голову, заглядывая в лицо отвернувшегося к дверям Сэнта.
- Сэнт, - Альберт ладонью повернул к себе его лицо. Его рука была удивительно мягкой. Сэнт опустил глаза, не зная как вести себя и что говорить. И думать. И как быть дальше.
- Чего? - пробурчал Сэнт в ответ, не глядя на Альберта и стараясь не краснеть, отчего покраснел еще сильнее.
- Не бойся его. Не дам я ему кормить тебя лягушками. А если хочешь, попрошу его вообще к тебе больше не цепляться. Хочешь?
- Я же ему вчера восемь желаний проиграл. - Дрогнувшим голосом ответил Сэнт, поднимая растерянный взгляд. Альберт улыбался и смотрел странно теплым, завороженным каким-то взглядом, от которого делалось не по себе и отчего-то приятно.
- А их все у него выменял уже. - Ответил Альберт ласково, и в его голосе прозвучало что-то по-кошачьи довольное. - Еще вчера, после игры. И ты ему ничего не должен.
- Сп-пасибо. - запнувшись, просипел Сэнт и замер, глядя на Альберта, чья теплая ладонь все еще лежала на его щеке. А Альберт задержал взгляд на губах Сэнта.
- Хочешь, я тебя поцелую? - спросил Альберт внезапно и Сэнт замер на вдохе, обескураженный вопросом. Почему-то, и Сэнт не знал почему, так не хотелось говорить “нет”. Казалось, что вслед за этим исчезнет тепло и странное чувство безопасности, которое Сэнт вдруг ощутил здесь, в этом шкафу с Альбертом, обнимающим его и глядящим странно, пьяно и пристально. Но при мысли о том, чтобы сказать “да” от смущения и страха перехватило дыхание. Это было стыдно,, невозможно и немыслимо и Сэнт, хоть и не был настолько невинен, чтобы не знать и не понимать как это бывает и что бывает потом, не был совершенно способен даже думать об этом. В итоге Сэнт, распахнув глаза и застыв смотрел на Альберта, напоминая себе кролика в корзине с удавом.
- Хочешь? - снова, шёпотом спросил Альберт в самое ухо и не дожидаясь ответа поцеловал Сэнта в щеку. Потом влажные губы Альберта коснулись сухих и потрескавшихся губ Сэнта сначала мягко, затем требовательно. Сэнт почувствовал как Альберт поцелуем раскрывает его рот, почувствовал языком прикосновение его горячего языка. Это было приятно. Это увлекало. Сэнт и сам не понял, что ответил на поцелуй. И снова волной, лишая опоры под ногами по телу пронеслось это неописуемое чувство, похожее на дрожание струны. Сэнт выдохнул со стоном и снова забился, пытаясь отстраниться. Лицо горело от стыда. Панически было страшно, что Альберт заметит, как только что предательски отреагировало на этот поцелуй его тело.
В это время на лестнице в галерею снова раздались шаги и громкий голос Матиаса.
- Да еж те в рожу, куда ты делся, Берти? - и уже тише, неразборчивый разговор похоже, что с виконтом Дориазом и с кем-то еще из гостей, совсем Сэнту незнакомым.
Альберт отпустил Сэнта и тот вжался в стену, закрыв тут же лицо обеими ладонями. - Ну что ты, Сэнт? - Спросил Альберт и навис над Сэнтом, стараясь заглянуть в лицо. - Да не бойся ты их. Все нормально. Никто тебя не обидит, тем более я… - Альберт замолчал, то ли прислушиваясь к разговору на лестнице, то ли думая о чем-то. Затем предложил: - Хочешь провожу тебя до комнаты?
Матиас на лестнице спорил о чем-то с Дориазом. Уже только от одних звуков его хулиганского голоса Сэнту становилось страшно. А при мысли о том, чтобы попасться ему на глаза таким вот раскрасневшимся, смущенным и с глазами на мокром месте - хотелось удавиться сразу же.
Сэнт сосчитал до десяти, чтобы успокоиться, как учила когда то матушка, раздвинул пальцы и сквозь них посмотрел на Альберта. Тот, глядя на это, рассмеялся едва слышно. Сэнт смущенно опустил руки, неловко взглянул на Альберта, бросил осторожный взгляд на двери и кивнул.
- Проводи, пожалуйста, - сипло произнес он.
Альберт снова заправил Сэнту за ухо непослушную прядь волос, помедлив секунду, провел пальцем по губам и деловито, с мальчишески-азартным видом выглянул за дверь шкафа. Было тихо. Голосов с лестницы больше не было слышно.
- Идем. - Альберт взял Сэнта за руку и потянул за собой в сторону лестницы. - Я скажу что поймал тебя и отпустил отдыхать. - Альберт оглянулся на отстающего Сэнта и улыбнулся ему весело.
Сэнт не ответил, потому что, не отпуская его руки, Альберт побежал по лестнице вверх бегом и Сэнт всеми силами пытался не споткнуться и не показаться совсем уж неженкой, поспевая за ним следом. А Сэнт не был неженкой. Он умел на самом деле фехтовать, сносно ездил верхом, совершал дома утренние пробежки, как рекомендовал семейный доктор. Просто во всем этом Сэнт не чувствовал особого призвания и увлечения. А Альберт, хоть и подчеркивал всем своим видом пренебрежение к силовым упражнениям и различным армейским забавам, тем не менее, как Сэнт уже успел узнать, отлично фехтовал и был великолепным наездником, не зря же Ди’Мальсы владели лучшими в столице конюшнями и слыли знатоками. К вершине лестницы Сэнт позорно запыхался, но взбежав по ней, он фактически оказался у дверей своей комнаты. Альберт остановился у двери, прислонившись плечом к косяку, так и держа руку Сэнта в своей и не спеша отпускать. Сэнт потупился, стоя напротив Альберта. Он пытался подобрать слова для вопроса, который нужно было задать, но не мог сформулировать его даже мысленно. А незнание было мучительно.
Вздохнув прерывисто, Сэнт бросил на Альберта робкий и несчастный взгляд и потянул руку из его ладони.
Альберт явно нехотя руку выпустил. Выразительные брови его дрогнули, нахмурившись.
- Я тебя напугал, Сэнт? Или обидел? - спросил он негромко и это прозвучало серьезно. Он никогда так с Сэнтом раньше не разговаривал. Хотя, если вспомнить, Альберт никогда толком и не разговаривал раньше с Сэнтом. К общению с ним все больше стремился Матиас.
Сэнт помялся, держась за ручку двери и не решаясь за нее потянуть. Было неловко уйти, не ответив, ничего не сказав. Сэнт осознал вдруг что ему очень льстит внимание Альберта и он очень боится что-то сделать сейчас не так. Боится что как только он уйдет к себе в комнату, все станет как прежде и его снова не будут замечать ни для чего иного, кроме издевок.
Неловко подняв взгляд, Сэнт попробовал спросить, но голос пропал. Он кашлянул, собрался с силами и преодолев себя все же спросил:
- Зачем ты… это… - Мучаясь от своей внезапной косноязычности, Сэнт так и не смог найти красноречивых слов. - Почему ты так со мной?
Альберт молча смотрел на Сэнта, и думал о чем-то довольно долго. Сэнт ждал терпеливо, глядя на Альберта, потом потупился, когда поймал себя на том, что разглядывает виконта. А виконт был красив и его поза, руки, посадка головы, все говорило о снобизме в избытке растворенном в голубой крови. Но глядел он на Сэнта серьезно и внимательно.
- Давай я к тебе зайду вечером и мы поговорим. Я не хочу, чтобы ты понял меня неверно. Не хочу, чтобы ты остался на меня обижен. Пустишь меня к себе вечером? - спросил он, глядя на Сэнта выжидательно и внимательно.
Сэнт замер, осознав лишь то, то щеки запылали прежде, чем он сам осознал отчего. Почему-то от мысли о том, чтобы после произошедшего сегодня, вечером, в полумраке, оказаться в комнате наедине с Альбертом он ощутил одновременно и страх и отголосок той вибрирующей горячей волны, которая возникала от поцелуев.
- Да. Хорошо. - сипло, почти шёпотом произнес Сэнт и потянул на себя ручку двери. Альберт посторонился. Он улыбался.
Сэнт вбежал в свою комнату. Он не знал толком что ему теперь делать. Сердце колотилось, хотелось чего-то непонятного, щеки горели. Сэнт со стоном повалился на кровать и спрятал пылающее лицо в подушках. Каждая мысль о случившемся вызывала смущение. Сэнт даже предположить боялся, что Альберт подумал о нем после случившегося сегодня. Сэнт никогда, ни разу, ни за что даже подумать не мог, что может хоть чем-то понравится виконту Ди’Мальсу. Ни в каком смысле. Альберт был… идеален. У него было все, от спеси и красоты, до денег и обаяния. Он просто был недостижим. И уж тем более Сэнт никогда и не думал о том, что может привлечь внимание Альберта в этом смысле. Просто не думал. Он конечно знал про проклятье Ди’Мальсов, но такое случается с кем-то другим. В романах с придворными, с путешественниками в восточных странах, с прекрасными менестрелями, с расчетливыми послами, с жертвами разбойников, с развратными демонологами всякими в конце концов. Но явно не с Сэнтом.
За окном раздались торжествующие крики Матиаса - нашли последнего игрока в прятки и требовали с него выполнения безумного какого-то фанта. Сэнт посмотрел на небо. До вечера было еще много времени. И это оказалось мучительно. Сэнт не ощущал голода, но знал что сейчас будет обед. Выйти к обеду у него не было сил. Там за столом будет веселый Матиас, будут незнакомые друзья незнакомого виконта Дориаза. Будет Альберт. Как смотреть на Альберта, как с ним разговаривать, как вести себя при нем - Сэнт теперь не знал.
Сэнт, не снимая туфель, свернулся на кровати, обняв подушку с кистями и закрыл глаза. Но на сон не стоило и надеяться. Вместо дремы пришли воспоминания о прикосновении губ и языка к шее. Сэнт вздрогнул и понял что уже излишне возбужден, от одних только мыслей об этом. В ванной не было горячей воды, но это было как раз кстати. Мыться без слуг Сэнт привык, дома слуг было мало. Холодная вода его тоже не смутила, а наоборот, помогла немного успокоиться. Приняв импровизированный душ и замерзнув, Сэнт вернулся в спальню, переоделся и, забравшись на кровать под теплый плед, взялся за чтение.
Было сложно сосредоточиться. Читал Сэнт походные заметки колониального мага экспедиции его величества на Золотой Юг. Книга была весьма увлекательной, но мысли Сэнта постоянно застревали в буквах, перескакивали с описания пиратов и прибрежных укреплений на полумрак пустого стенного шкафа. Он вспомнил все до мельчайшей детали. Как Альберт держал его за руку, сильно, но бережно, за середину пальцев, большим пальцем поглаживая костяшки. Как Альберт смотрел, как Альберт улыбался. Что он имел в виду? Он сказал: “Не хочу, чтобы ты остался на меня обижен”. Эта фраза теперь очень тревожила Сэнта. До боли в груди он предчувствовал в ней плохое. “Остался обижен”. Ему казалось, что это означает что больше ничего не случится. Что это все. Потому что Альберт говорил о том, каким останется после сегодняшнего вечера Сэнт. Он не хочет, чтобы Сэнт остался обижен. И это значит, что больше ничего не будет? Или не значит? Сэнт слабовольно расплакался, уткнувшись лицом в подушку. Потом, обессиленный от слез и успокоившийся, пытался думать логично. Зачем это правда Альберту? Шутка? Каприз? Куда может завести такой каприз? Быть может виконт захочет продолжения “каприза”? Ведь, иначе, зачем было начинать? С другой стороны, что ему Сэнт? Он может позволить себе “каприз” с любым красавцем двора или пажеского корпуса. Все сходится к тому что это была всего лишь шутка, всего лишь прихоть посмотреть на смущенного до полусмерти провинциала.
Сэнт застонал, обхватив голову руками. Иногда он жалел что невозможно выключить мысли. Ведь все возможно и даже наверняка, совсем иначе. И нужно всего то лишь дождаться вечера, Альберт придет и объяснит. И даже если все именно так, как предположил Сэнт в самом худшем варианте - знать это наверняка будет не так мучительно, чем гадать до бесконечности.
Потом в дверь постучали. Сэнт вздрогнул и взглянул на часы. Но было еще всего лишь 4 дня. За дверью оказался слуга с подносом. Он сказал что сир Ди’Мальс распорядился принести Сэнту обед, раз тот сам к обеду не явился.
В груди Сэнта разлилось в этот момент что-то светлое, теплое и ласковое. Сэнт не первый раз прятался в своей комнате и боялся спуститься к обеду, но ни разу раньше Альберт не присылал для него обед. И что это значит? И снова мысли набросились на Сэнта, готовые растерзать его разум на маленькие кусочки.
В пять слуга пришел забрать поднос. До шести Сэнт усердно читал и даже, чтобы дисциплинировать себя, записывал на полях мысли о прочитанном. Около семи Сэнт, неожиданно для себя, измученный бессонной ночью и волнениями дня заснул над книгой.
Проснулся Сэнт, когда было уже темно и проснулся от холода - заснул он случайно и закрыть предварительно окно не подумал. Протерев глаза, и прогнав из головы остатки сна, Сэнт ринулся к лампе. В темноте, уронив несколько раз огниво, высек искру, запалил наконец фитиль и посмотрел на часы. Было начало третьего ночи. Сэнт почувствовал лед в груди, потом подступающую панику, затем отчаяние. Он не пришел. Или он приходил, но Сэнт проспал. А если он пришел, стучал, а Сэнт не открыл ему? Альберт мог подумать… что-нибудь, что могло показаться ему обидным. Сэнт застонал и сел на край кровати, держа в руках часы-луковицу и глядя на пламя лампы. Единственное возможное решение далось Сэнту с трудом. Он сходил умыться со сна, проверил, достаточно ли в лампе масла и вышел из комнаты. Он знал, где находится комната Альберта. Конечно, скорее всего, подумал Сэнт, Альберт сейчас спит. И тогда совершенно непонятно, что делать. Сэнт не был уверен, что ему хватит смелости разбудить Альберта ради своих объяснений. Но вдруг под дверью будет свет? Быть может еще не поздно?
В доме было тихо. Света не было нигде. С тускло горящей лампой, стараясь не оступиться на крутой лестнице, Сэнт дошел, временами вздрагивая от причудливо движущихся теней, до двери Альберта и остановился перед ней, не зная, что делать дальше. Света под дверью не было. Разбудить? А может он вовсе и не приходил? Быть может он вообще забыл, что собирался придти. И что он тогда скажет, если его разбудить ночью? И что еще страшнее - как посмотрит?
Сэнт нехорошо выругался на себя, ощущая себя полным и бесповоротным идиотом, стоя в три часа ночи перед дверью Альберта и глядя на нее тоскливо. Затем, ощущая себя еще гаже, он развернулся и пошел обратно.
Когда он спустился уже на середину лестницы, сзади его окликнул голос Альберта:
- Сэнт, погоди.
Чуть не оступившись, Сэнт обернулся, вдруг почувствовав, как его переполняют одновременно совершенно щенячья радость и тягостная, неловкая тревога.
Альберт стоял на верху лестницы без сапог и в распахнутой рубашке. Спать он похоже еще не ложился.
Подняв светильник повыше, Сэнт замер на лестнице, смущенно глядя на виконта.
- Я подумал… свет не горел и я подумал, что ты спишь, - произнес он сбивчиво. - Я просто заснул. Я… ты собирался придти, а я проспал и не слышал, если ты стучал, и я подумал что нужно зайти, сказать. - Проговорил путано Сэнт. Поднявшись по лестнице снова, он остановился перед Альбертом и замер, мучительно пытаясь подобрать какие-то слова.
- А я подумал, ты не хочешь мне открывать! - воскликнул Альберт и улыбнулся. - А ты думал, я не приду? - улыбаясь весело, он обнял за Сэнта за плечи и как ни в чем ни бывало поцеловал в висок. Сэнт чуть не уронил лампу от неожиданности. Кровь прилила к лицу.
- Извини, - тихо добавил он. - Я правда очень ждал.
- Пойдем ко мне. - Помолчав, предложил Альберт, - тут холодно.
Продолжая обнимать Сэнта, виконт провел его в к себе в комнату.
Кроме лампы, которую нес Сэнт, света не было. В длинных и черных тенях сложно было что-то разглядеть. В комнате Альберт забрал лампу, поставил ее на стол и усевшись на какую-то кушетку, усадил Сэнта рядом с собой.
Сэнт, сложив на коленях руки, сидел и пытался вспомнить хоть один из умных и не стыдных вопросов, которых десятки придумал за целый день терзаний - и не мог. Почему-то мучительно сложно, невозможно было самому начинать этот разговор. Покосившись на Альберта, Сэнт разглядел, что тот не улыбается, смотрит внимательно. Глаза его показались особенно темными в тусклом освещении от одной фитильной лампы.
- Сэнт, ты мне нешуточно нравишься. - Альберт заправил непослушную прядь Сэнту за ухо, проведя мягкими пальцами по щеке.
Сэнт покраснел и почувствовал как дыхание нарушилось, стало неровным и непослушным.
- Но… я не знал. - сипло проговорил он. - Я думал я тебе не нравлюсь наоборот. Совсем...
Альберт, не убирая руку, провел пальцами по губами Сэнта, улыбаясь ласково и не отводя темного взгляда.
- А я решил поначалу, что тебя не трону. Ты показался мне таким правильным и неиспорченным, что я решил, что не стоит. Решил любоваться, но руками не трогать. Но сегодня Мэт явно перегнул палку и этот твой испуганный взгляд из шкафа! - Альберт улыбнулся, сверкнув белизной зубов. - И я сдался! Вот и весь секрет.
От прикосновения к губам, Сэнт почувствовал как по телу снова прокатился тот самый звон и охнул. Взгляд его стал одновременно испуганным и завороженным. Он не мог поверить, ни в то что он может правда нравится Альберту, ни в то, что это значит сейчас и здесь и в дальнейшем.
А Альберт ладонь опустил на шею Сэнта, наклонился к нему, губами к губам.
- Сейчас я тебя поцелую. Тебе же понравилось целоваться? - и не заставляя Сэнта краснеть над ответом, Альберт поцеловал его в губы. Сэнт вздрогнул от подвижного и горячего ощущения языка во рту, выдохнул со стоном и закрыл невольно глаза. Сердце оглушительно колотилось в груди. Было страшно, но оттолкнуть Альберта, отказаться, сказать нет было совершенно невозможно, нереально. Просто не было такого варианта. Альберт, не прекращая поцелуя, положил руки Сэнта на свои плечи и Сэнт, не требуя больше подсказок, обнял виконта, прижимаясь к нему уже самостоятельно.
Альберт целовал Сэнта требовательно, жадно, со сбившимся дыханием. Без капли смущения он вытащил его рубашку из кюлотов и ладонями заскользил по нежной, гладкой коже спины. Сэнт ахнул, вздрогнул, жалобно и мучительно простонал. Его тело слишком откровенно уже реагировало на это чувство звенящих волн, пробегающих по нервам, и он мучился от смущения и непонимания как с этим быть, пока Альберт, отклонив его на кушетку не прижался к нему всем телом, и Сэнт понял, что не только он уже возбужден до неприличия.
Горячо дыша, Альберт вдруг поднялся с Сэнта и потянул его за руку с кушетки.
- Идем в кровать. - радостно и пьяно произнес он хриплым и теплым голосом. Как заколдованный и пьяный Сэнт двинулся за ним, под темный полог балдахина. Перехватив у кровати за талию, Альберт повалил Сэнта на мягкие перины и стянул с него кюлоты. Сэнт отрезвел даже на мгновенье от смущения, сдвинув колени, но Альберт не колеблясь ни мгновенья, стоя перед лежащим Сэнтом вынырнул из широкой рубашки и стянул с себя брюки, оставшись обнаженным и возбужденным, демонически красивым в неверном огненном свете.
- Давай же, снимай с себя все это. - Нетерпеливым, счастливым голосом произнес он, глядя на Сэнта и тот, чуть не задохнувшись от смутного, не до конца еще ясного и мучительного желания, через голову потянул с себя рубашку вместе с жилетом. Ткань застряла в плечах, Сэнт завозился с ней, пытаясь выбраться, когда почувствовал мягкие горячие ладони у себя на бедрах. Застонав в голос, Сэнт вылез из узла рубашки и отбросил в сторону ком ткани. Альберт сидел перед ним откровенно возбужденный. Руками разведя колени Сэнта в стороны, он навалился на него, целуя в шею. Сэнт потерял чувство реальности. Буря эмоций и ощущений в нем заслонила собой все. Сэнт целовал Альберта и стонал от прикосновений. Смущение для него слилось в единый поток со всем тем, что он ощущал сейчас. Он почувствовал ладонь на своем члене и успел подумать, что сейчас умрет от стыда но не умер и тут же почувствовал в себе влажные от какого-то масла пальцы Альберта, настойчиво подвижные и совершенно бесстыдные и тоже не умер и потом он лишь замер в момент, когда Альберт убрал из Сэнта пальцы и приподнял его за бедра, готовясь войти. Боли Сэнт почти не ощутил. Дыхание, разгоряченное, влажное тело Альберта, его стоны, его движения, резко-ритмичные, его прерывистый ласковый и безумный шепот в ухо полностью подчинили Сэнта этим безумным, неуправляемым ощущениям. Он стонал и двигался навстречу Альберту, забыв не только про приличия и стыд, но и вообще про все на свете.
Когда Сэнт проснулся, был уже день. Сэнт лежал лицом зарывшись в подушку и, не признаваясь, что уже проснулся, прислушивался. Рядом дышал Альберт. Сэнт только не понял, не открывая глаз, проснулся он уже или нет. Было немного неловко.
Ночью, после того, что между ними было, они еще долго говорили в постели прежде чем заснуть. Говорили внезапно о простом, рассказывали друг другу о себе, о детстве, об историях из жизни и очень много смеялись. И было на удивление просто и хорошо так лежать.
- Я вижу, что ты не спишь. - Сказал Альберт. Сэнт приоткрыл глаза и улыбнулся.
Альберт, прикрыв бедра простыней лежал, освещенный бьющим в окна солнцем, ел виноград и улыбаясь, смотрел на Сэнта.
- Доброе утро. - сказал Сэнт, начиная смущаться под пристальным взглядом, ведь в отличие от Альберта у него не было такого красивого скульптурного торса.
- Доброе утро. - Альберт наклонился над сонным Сэнтом и поцеловал его в висок. - Знаешь, что я подумал пока тут лежу и жду, когда ты проснёшься?
- Ммм? - вопросительно промычал Сэнт.
- Переезжай жить и спать ко мне. - Предложил, или даже директивно заявил Альберт. Сэнт рассмеялся.
- Я серьезно! - заявил Альберт. - Я влюбился, зайчик, мне теперь не до шуток.
Сэнт внезапно почувствовал, будто еще одно солнце возникло и засияло где-то у него внутри.
- Тогда нужно переезжать. - серьезно ответил он. - Сразу же после ванной.
+ Бонус. Портрет Берти 27 лет спустя
Начала я утром на работе, дописала в 2 часа ночи
Итого:
Рейтинг: R
Написано, как флешбек к игре по Норону. (События игры разворачиваются через 27 лет)
ПредупрежденияПредупреждения: не проходит тест Бехдель за отсутствием женских персонажей в принципе, согласие не только сомнительно, а местами и сюрреалистично, соционический дуализм жирно присутствует, все очень мило, хеппиэнд, как я его понимаю, разумеется прилагается. Персонажей извиняет их насыщенный гормонами возраст и общая нестрогость нравов окружающего их "века гопников в кружевах". Так же в тексте один раз встречается слово "член".
Объем: 0,8 АЛ
Читать текстШкаф
Сэнт удачно спрятался. Через щели резной дверцы темного, массивного шкафа было видно освещенную солнцем галерею. В шкафу пахло апельсиновым маслом, было просторно и можно было надеяться, что никому не придет в голову искать провинциального родственника в старом и пыльном стенном шкафу. Если кто-то вообще его станет искать. Сэнт решил что, пожалуй, просидит в шкафу подольше, пока его кузен виконт Альберт Ди’Мальс со своими столичными друзьями не набегается в веселые прятки и не уедет кататься. Тогда можно будет тихо выбраться из шкафа и уйти в свою комнату читать, скучать и в сотый раз жалеть о том, что пришлось приехать.
Створки окна как раз напротив облюбованного Сэнтом шкафа распахнулись с грохотом, и на галерею через оконный проем влез виконт Трено, Матиас. Грубый, наглый и рыжий 17 летний друг кузена Альберта. Сэнт замер, затаив дыхание, слушая, как вдруг оглушительно и испугано забилось сердце. Виконт Матиас сегодня поймал Сэнта еще до завтрака на выходе из комнаты и пообещал что заставит съесть живую лягушку. Живую лягушку Сэнту есть не хотелось, но страшнее было уже просто попасться виконту с его обидными шутками и непредсказуемыми идеями.
Матиас картинно уселся на подоконнике, оглядел с видом полководца сад, поболтал ногами, подтянул сапоги, спрыгнул наконец в галерею и, не заметив шкаф, ушел куда-то вглубь дома. Сэнт понял что еще чуть-чуть и он умер бы от удушья, потому что про дыхание просто забыл.
Больше всего на свете Сэнту сейчас хотелось домой. И пусть это глушь и пусть там ничего никогда не происходит и пусть родительское поместье меньше чем у Ди’Мальсов дом для прислуги. Всесильному канцлеру Ризена графу Ди’Мальсу матушка Сэнта приходилась двоюродной сестрой. И она, зная своего столичного сиятельного родственника с его сомнительными увлечениями, заоблачным снобизмом и скандальной репутацией, не стала бы пытаться устроить судьбу сына с его помощью, но настоял батюшка. Сэнт до последнего и не верил, что что-то в его жизни изменится из-за отправленного мамой канцлеру нейтрального письма, очень издалека намекающего на то что образованному четырнадцатилетнему юноше нечего делать в глуши на болотах. Но вдруг в срок и без замедления пришел весьма приветливый ответ графа: мол рад помочь, дорогая кузина, присылайте сына, доучим, свету представим, в секретариат устроим, передавайте привет тинно-болотному супругу.
Про всесильного канцлера графа Воссор, сира Ди’Мальса слухи ходили скандальные донельзя и настолько живучие, что добрели даже до болотной глуши, в которой Сэнт вырос. По слухам граф не вылезал из столичных салонов, устраивал крайне непристойные вечеринки, любил разнообразный разврат и при этом, что особо важно - на дух не переносил женщин. Последнюю пикантную особенность приписывали родовому проклятью Ди’Мальсов, передающемуся по мужской линии уже несколько поколений. А еще Графа Ди’Мальса, инициировавшего только за последние 5 лет не менее десятка громких и жестоких процессов за “смуту и подстрекательство к бунту”, молва рисовала еще и жестоким тираном. Всю долгую дорогу в столичный город Ризенто, трясясь на разбитых дорогах, Сэнт с опаской представлял себе возможные ужасы жизни в доме влиятельного родственника. Вопреки ожиданиям и молве граф оказался веселым, обаятельным и очень приятным человеком. И ему по сути не было до Сэнта никакого дела. Он поселил мальчика у себя в доме, нанял ему преподавателей, завел речь об устройстве Сэнта в пажеской корпус с осени и снова исчез из жизни племянника. Вечно занятый при дворе и в секретариате, граф редко появлялся в своем загородном поместье.
А кошмар в жизнь Сэнта явился внезапно в лице сына доброго канцлера, шестнадцатилетнего, модного, красивого, наглого, насмешливого, надменного и мерзкого кузена Альберта, вернее в лице его ужасных, буйных друзей.
Луч солнца заполз на дверцу шкафа и от этого в шкафу стало тепло. Из сада то и дело раздавались взрывы смеха. Похоже сир Альберт и сир Матиас нашли где-то в саду своего третьего приятеля - виконта Дориаза и требовали с него исполнения каких-то диких фантов.
Стало снова тихо. Сэнт ночью почти не спал и теперь его начало клонить в сон.
Матиас по случаю окончания учебы приехал в гости к Альберту неделю назад и планировал гостить чуть ли не до конца лета. Сначала оба виконта пропадали на охоте, и им было не до Сэнта. Но три дня назад они вернулись. В первый же день Матиас пытался под одобрительный хохот Альберта напоить упирающегося Сэнта сомнительным и древним, найденным в развалинах охотничьего домика коньяком. Во второй день Матиас, уже зачисленный на следующий год в гвардию, под одобрительные и более колкие чем шпага комментарии Альберта припер Сэнта к стенке и настойчиво “учил” фехтовать. Полночи Сэнт, зажатый с двух сторон, играл с Альбертом и Матиасом в карты на желания и проиграл обоим столько, что впору теперь было только удавиться. Сегодня вот приехал еще мало знакомый Сэнту виконт Дориаз с друзьями и веселая компания затеяла прятки. Ну и да, Матиас обещал лягушку.
В доме зазвучали голоса. Сэнт вжался в стену и замер. В галерее, совсем недалеко от спасительного шкафа раздались шаги и отголоски разговора, а вскоре Сэнт и увидел через щели в резной двери Альберта, Матиаса и виконта Дориаза, чьего имени Сэнт, если честно, не знал, потому что их забыли представить. Компания остановилась у открытого окна, напротив шкафа.
Белокурый и высокий Альберт с вечно насмешливым выражением лица присел на край подоконника, выглядывая взглядом охотника в саду предполагаемую дичь. Весенний день выдался по-летнему жарким. Камзол и жилет кузен уже где-то оставил и, поправ правила приличия был в рубашке, рукава которой, к тому же закатал по-крестьянски по локоть. Но и это в его исполнении выглядело по светски изящно, свежо и продумано-небрежно. Рыжий же Матиас, рыскавший как и Альберт по саду в поисках спрятавшихся, выглядел уже изрядно взмыленным и раскрасневшимся. В его кудрях застрял репей, а намокшие сапоги были в ряске и иле. Виконт Дориаз казался чуть старше Матиаса, и был сдержан, аккуратен, даже чопорен, но еле заметная улыбка, от которой на щеках виконта появлялись ямочки, напрягала, выдавая, как показалось Сэнту, что-то каверзное в намерениях и характере.
- Остальные в доме. - уверенно и азартно заявил Матиас. - В саду мы все прочесали. Берти, где тут кто может прятаться? У меня есть парочка интересных фантов. Твоим приятелям понравится. - Матиас подмигнул виконту Дориазу. - А мелкий мой, - предупредил он Альберта, - он у меня еще будет сам лягушку ловить, которую потом съест.
- Посмотрим. - улыбнулся Берти. - Я подумаю.
- Ты как-то не изменился с 12 лет, Мэт. Какие лягушки? - смешливо спросил виконт Дориаз.
- О! Я тебе сейчас расскажу. - пропустив мимо ушей отповедь про 12 лет, Матиас приобнял виконта Дориаза. - Тут есть такой потрясающий заяц! Моргает, заикается, спотыкается - весь фарш. Вот денно и нощно делаю из него человека, пить вот учил, фехтовать учил, сегодня буду учить охотиться. Начнем с лягушек!
Альберт рассмеялся звонко и взъерошил без того спутанные волосы Матиаса фамильярным жестом.
- Не умеешь ты, Мэт, с зайцами обращаться.
Виконт Дориаз отвел взгляд в сторону и подавил улыбку, явно поняв в словах Альберта что-то, чего не понял Матиас.
- Речь о моём болотном кузене. - пояснил Альберт для Дориаза. - Он правда милый мальчик. - Добавил он совершенно серьезно.
Матиас заржал. Дориаз серьезно кивнул. А Сэнт чуть не закашлялся от такой странной и внезапной похвалы, не зная кому верить и как ее понимать. Он был почти уверен, что в сказанном есть подвох и было в этом что-то очень неприятно-смущающее. В этот момент, задумавшись, Сэнт, похоже, прислонился к дверце шкафа и она предательски скрипнула. Сэнт замер, почувствовав себя как узник перед казнью, но скрип дверцы затерялся в смехе Матиаса. Ничего не произошло. Сэнт уже успел обрадоваться тому, что все обошлось, как вдруг Альберт посмотрел прямиком Сэнту в глаза, сквозь щели дверцы шкафа.
Матиас продолжал что-то говорить, но Сэнт не слышал, оглушенный стуком собственного сердца. Альберт улыбнулся и отвел взгляд.
- Пойдем. Пора уже всех найти и идти обедать. Вперед, на поиски! - Скомандовал он и спрыгнул с подоконника. - Мэт, не растеряй своих злобных идей, я знаю они у тебя хороши.
- Ку-ку! Заяц?! - громко, на весь дом прокричал Матиас, - вылазь из норки, а то найду и сам вытащу.
Сэнт поежился. Ему было реально страшно даже представить себе, что дальше может быть. Альберт же точно видел его. Ведь не могло показаться? Почему не сказал? Задумал какую-то каверзу?
Компания покинула галерею. Пугающие обещания Матиаса еще некоторое время звучали по дому, затем громом грянули победные крики. Компания нашла новую жертву. Кого-то заставляли танцевать похабный танец из варьете. Матиас старательно напевал мелодию, Альберт подпевал, изображая трубу. Потом все хохотали и постепенно голоса снова затихли.
Сэнт прислушался. Сидеть на месте стало невыносимым. Он чувствовал себя в ловушке теперь. Нужно было куда-то бежать, но куда - неизвестно. Он плохо знал этот дом, а в саду он ориентировался еще хуже. Осторожно приоткрыв дверцу шкафа, Сэнт выглянул. Галерея была пуста. Но стоило Сэнту сделать неуверенный шаг, как он услышал торопливые шаги на лестнице. Больше тут было некуда скрыться и Сэнт снова вжался в шкаф, чуть ли не дрожащими руками закрывая за собой створки дверей и отчаянно жалея, что те не запираются изнутри.
И пока в Сэнте боролось со страхом искушение снова прильнуть к щели, через которую можно было обозревать галерею, шаги быстро приблизились, и дверцы распахнулись. Сэнт зажмурился и приготовился к тому, что его вытащат из шкафа и начнется ад. Но ничего подобного на произошло. Наоборот, оттеснив Сэнта к стене, Альберт шагнул в шкаф и закрыл за собой створки. Сэнт охнул и заметался, не зная как быть и тут на лестнице раздался возглас Матиаса:
- Берти? Ты куда делся? Ты нашел зайца? Эй? - и его тяжелые шаги раздались на галерее.
Сэнт поднял взгляд, недоумевающе и растеряно глядя в лицо Альберта. Тот улыбнулся неожиданно мягко и ласково и прижал палец к губам.
Матиас остановился у самого шкафа.
- Эгегегей! - проорал он. - Двое жертв у нас осталось! Последнему найденному у меня особо не поздоровится! - Матиас с грохотом опустил руку на деревянную дверцу шкафа, опершись на него. Сэнт вздрогнул и чуть не вскрикнул от внезапности. А Альберт сделал шаг вперед, чем буквально прижал Сэнта к стене. Сэнт почувствовал, что от рубашки кузена пахнет ландышами и травой и что сам Альберт горячий. Отняв палец от своих губ, Альберт прижал его к губам Сэнта, призывая молчать и так и оставил, не спеша убирать. И вдруг он провел рукой по щеке Сэнта и заправил за его ухо выбившуюся прядь волос.
А Матиас все так и стоял, рукой опираясь о дверцу шкафа.
Сэнту казалось, что пол под ногами шатается, а время застыло и стало вязким как смола. Альберт улыбался своей лукавой и многозначной улыбкой и смотрел. Сэнт испугано покосился на двери, за которыми стоял Матиас. Темным пятном на дверце, заслоняя лучи света видна была его ладонь и если бы шум в ушах не оглушал Сэнта, он даже услышал бы, как Матиас дышит. Сэнт растеряно взглянул снова на Альберта, а тот вдруг, опустив руки Сэнту на поясницу, прижался к нему и прикоснулся губами к его шее. Сэнту стало жарко, Сэнт онемел и забыл как двигаться. Сэнт понял, что происходит, но не мог поверить что такое возможно, здесь, сейчас, с ним и так и не мог понять, как нужно относиться к этому. А Альберт прижал его сильнее. Сэнт ощутил даже сквозь одежду, странно-подробно и странно-приятно упругость и движение его тела. Мягкое прикосновение губ к шее сменилось влажным быстрым и горячим движением языка, от которого вдруг все внутри “зазвенело” как струна и Сэнт чуть не сполз по стене, забыв опираться на ноги, но Альберт, крепче обхватив за пояс, навалился, прижимая его к стене еще плотнее. Сэнт машинально вскинул руки, хватаясь за кузена, смял его рубашку во влажных ладонях. Внезапно он понял, что откидывает голову, бесстыдно подставляя Альберту шею. Стало стыдно, неловко до слез и непонятно что делать. А еще завораживало, опьяняло и лишало возможности двигаться это чувство, волнами, дрожью расплывающееся по нервам от каждого горячего и влажного движения губ Альберта.
От растерянности и беспомощности Сэнт почувствовал, что вот вот заплачет и стыло совсем невыносимо стыдно. Ладонями он уперся в плечи Альберта, пытаясь отодвинуться, отвернуться, спрятаться куда угодно, хоть вмуроваться в стену, хоть провалиться сквозь землю.
Губы Альберта оставили после себя холодок на коже. Не выпуская из кольца рук, кузен прекратил целовать Сэнта и его дыхание Сэнт ощутил ухом и щекой.
- Ну ты чего? - спросил Альберт тихо, ласково, как будто к ребенку ревущему обращался.
Сэнт дернулся, обернувшись на дверцы, за которыми Матиас, который же все услышит, и найдет. Но ничего не произошло.
- Да ушел он уже, не бойся. - Альберт, наклонил голову, заглядывая в лицо отвернувшегося к дверям Сэнта.
- Сэнт, - Альберт ладонью повернул к себе его лицо. Его рука была удивительно мягкой. Сэнт опустил глаза, не зная как вести себя и что говорить. И думать. И как быть дальше.
- Чего? - пробурчал Сэнт в ответ, не глядя на Альберта и стараясь не краснеть, отчего покраснел еще сильнее.
- Не бойся его. Не дам я ему кормить тебя лягушками. А если хочешь, попрошу его вообще к тебе больше не цепляться. Хочешь?
- Я же ему вчера восемь желаний проиграл. - Дрогнувшим голосом ответил Сэнт, поднимая растерянный взгляд. Альберт улыбался и смотрел странно теплым, завороженным каким-то взглядом, от которого делалось не по себе и отчего-то приятно.
- А их все у него выменял уже. - Ответил Альберт ласково, и в его голосе прозвучало что-то по-кошачьи довольное. - Еще вчера, после игры. И ты ему ничего не должен.
- Сп-пасибо. - запнувшись, просипел Сэнт и замер, глядя на Альберта, чья теплая ладонь все еще лежала на его щеке. А Альберт задержал взгляд на губах Сэнта.
- Хочешь, я тебя поцелую? - спросил Альберт внезапно и Сэнт замер на вдохе, обескураженный вопросом. Почему-то, и Сэнт не знал почему, так не хотелось говорить “нет”. Казалось, что вслед за этим исчезнет тепло и странное чувство безопасности, которое Сэнт вдруг ощутил здесь, в этом шкафу с Альбертом, обнимающим его и глядящим странно, пьяно и пристально. Но при мысли о том, чтобы сказать “да” от смущения и страха перехватило дыхание. Это было стыдно,, невозможно и немыслимо и Сэнт, хоть и не был настолько невинен, чтобы не знать и не понимать как это бывает и что бывает потом, не был совершенно способен даже думать об этом. В итоге Сэнт, распахнув глаза и застыв смотрел на Альберта, напоминая себе кролика в корзине с удавом.
- Хочешь? - снова, шёпотом спросил Альберт в самое ухо и не дожидаясь ответа поцеловал Сэнта в щеку. Потом влажные губы Альберта коснулись сухих и потрескавшихся губ Сэнта сначала мягко, затем требовательно. Сэнт почувствовал как Альберт поцелуем раскрывает его рот, почувствовал языком прикосновение его горячего языка. Это было приятно. Это увлекало. Сэнт и сам не понял, что ответил на поцелуй. И снова волной, лишая опоры под ногами по телу пронеслось это неописуемое чувство, похожее на дрожание струны. Сэнт выдохнул со стоном и снова забился, пытаясь отстраниться. Лицо горело от стыда. Панически было страшно, что Альберт заметит, как только что предательски отреагировало на этот поцелуй его тело.
В это время на лестнице в галерею снова раздались шаги и громкий голос Матиаса.
- Да еж те в рожу, куда ты делся, Берти? - и уже тише, неразборчивый разговор похоже, что с виконтом Дориазом и с кем-то еще из гостей, совсем Сэнту незнакомым.
Альберт отпустил Сэнта и тот вжался в стену, закрыв тут же лицо обеими ладонями. - Ну что ты, Сэнт? - Спросил Альберт и навис над Сэнтом, стараясь заглянуть в лицо. - Да не бойся ты их. Все нормально. Никто тебя не обидит, тем более я… - Альберт замолчал, то ли прислушиваясь к разговору на лестнице, то ли думая о чем-то. Затем предложил: - Хочешь провожу тебя до комнаты?
Матиас на лестнице спорил о чем-то с Дориазом. Уже только от одних звуков его хулиганского голоса Сэнту становилось страшно. А при мысли о том, чтобы попасться ему на глаза таким вот раскрасневшимся, смущенным и с глазами на мокром месте - хотелось удавиться сразу же.
Сэнт сосчитал до десяти, чтобы успокоиться, как учила когда то матушка, раздвинул пальцы и сквозь них посмотрел на Альберта. Тот, глядя на это, рассмеялся едва слышно. Сэнт смущенно опустил руки, неловко взглянул на Альберта, бросил осторожный взгляд на двери и кивнул.
- Проводи, пожалуйста, - сипло произнес он.
Альберт снова заправил Сэнту за ухо непослушную прядь волос, помедлив секунду, провел пальцем по губам и деловито, с мальчишески-азартным видом выглянул за дверь шкафа. Было тихо. Голосов с лестницы больше не было слышно.
- Идем. - Альберт взял Сэнта за руку и потянул за собой в сторону лестницы. - Я скажу что поймал тебя и отпустил отдыхать. - Альберт оглянулся на отстающего Сэнта и улыбнулся ему весело.
Сэнт не ответил, потому что, не отпуская его руки, Альберт побежал по лестнице вверх бегом и Сэнт всеми силами пытался не споткнуться и не показаться совсем уж неженкой, поспевая за ним следом. А Сэнт не был неженкой. Он умел на самом деле фехтовать, сносно ездил верхом, совершал дома утренние пробежки, как рекомендовал семейный доктор. Просто во всем этом Сэнт не чувствовал особого призвания и увлечения. А Альберт, хоть и подчеркивал всем своим видом пренебрежение к силовым упражнениям и различным армейским забавам, тем не менее, как Сэнт уже успел узнать, отлично фехтовал и был великолепным наездником, не зря же Ди’Мальсы владели лучшими в столице конюшнями и слыли знатоками. К вершине лестницы Сэнт позорно запыхался, но взбежав по ней, он фактически оказался у дверей своей комнаты. Альберт остановился у двери, прислонившись плечом к косяку, так и держа руку Сэнта в своей и не спеша отпускать. Сэнт потупился, стоя напротив Альберта. Он пытался подобрать слова для вопроса, который нужно было задать, но не мог сформулировать его даже мысленно. А незнание было мучительно.
Вздохнув прерывисто, Сэнт бросил на Альберта робкий и несчастный взгляд и потянул руку из его ладони.
Альберт явно нехотя руку выпустил. Выразительные брови его дрогнули, нахмурившись.
- Я тебя напугал, Сэнт? Или обидел? - спросил он негромко и это прозвучало серьезно. Он никогда так с Сэнтом раньше не разговаривал. Хотя, если вспомнить, Альберт никогда толком и не разговаривал раньше с Сэнтом. К общению с ним все больше стремился Матиас.
Сэнт помялся, держась за ручку двери и не решаясь за нее потянуть. Было неловко уйти, не ответив, ничего не сказав. Сэнт осознал вдруг что ему очень льстит внимание Альберта и он очень боится что-то сделать сейчас не так. Боится что как только он уйдет к себе в комнату, все станет как прежде и его снова не будут замечать ни для чего иного, кроме издевок.
Неловко подняв взгляд, Сэнт попробовал спросить, но голос пропал. Он кашлянул, собрался с силами и преодолев себя все же спросил:
- Зачем ты… это… - Мучаясь от своей внезапной косноязычности, Сэнт так и не смог найти красноречивых слов. - Почему ты так со мной?
Альберт молча смотрел на Сэнта, и думал о чем-то довольно долго. Сэнт ждал терпеливо, глядя на Альберта, потом потупился, когда поймал себя на том, что разглядывает виконта. А виконт был красив и его поза, руки, посадка головы, все говорило о снобизме в избытке растворенном в голубой крови. Но глядел он на Сэнта серьезно и внимательно.
- Давай я к тебе зайду вечером и мы поговорим. Я не хочу, чтобы ты понял меня неверно. Не хочу, чтобы ты остался на меня обижен. Пустишь меня к себе вечером? - спросил он, глядя на Сэнта выжидательно и внимательно.
Сэнт замер, осознав лишь то, то щеки запылали прежде, чем он сам осознал отчего. Почему-то от мысли о том, чтобы после произошедшего сегодня, вечером, в полумраке, оказаться в комнате наедине с Альбертом он ощутил одновременно и страх и отголосок той вибрирующей горячей волны, которая возникала от поцелуев.
- Да. Хорошо. - сипло, почти шёпотом произнес Сэнт и потянул на себя ручку двери. Альберт посторонился. Он улыбался.
Сэнт вбежал в свою комнату. Он не знал толком что ему теперь делать. Сердце колотилось, хотелось чего-то непонятного, щеки горели. Сэнт со стоном повалился на кровать и спрятал пылающее лицо в подушках. Каждая мысль о случившемся вызывала смущение. Сэнт даже предположить боялся, что Альберт подумал о нем после случившегося сегодня. Сэнт никогда, ни разу, ни за что даже подумать не мог, что может хоть чем-то понравится виконту Ди’Мальсу. Ни в каком смысле. Альберт был… идеален. У него было все, от спеси и красоты, до денег и обаяния. Он просто был недостижим. И уж тем более Сэнт никогда и не думал о том, что может привлечь внимание Альберта в этом смысле. Просто не думал. Он конечно знал про проклятье Ди’Мальсов, но такое случается с кем-то другим. В романах с придворными, с путешественниками в восточных странах, с прекрасными менестрелями, с расчетливыми послами, с жертвами разбойников, с развратными демонологами всякими в конце концов. Но явно не с Сэнтом.
За окном раздались торжествующие крики Матиаса - нашли последнего игрока в прятки и требовали с него выполнения безумного какого-то фанта. Сэнт посмотрел на небо. До вечера было еще много времени. И это оказалось мучительно. Сэнт не ощущал голода, но знал что сейчас будет обед. Выйти к обеду у него не было сил. Там за столом будет веселый Матиас, будут незнакомые друзья незнакомого виконта Дориаза. Будет Альберт. Как смотреть на Альберта, как с ним разговаривать, как вести себя при нем - Сэнт теперь не знал.
Сэнт, не снимая туфель, свернулся на кровати, обняв подушку с кистями и закрыл глаза. Но на сон не стоило и надеяться. Вместо дремы пришли воспоминания о прикосновении губ и языка к шее. Сэнт вздрогнул и понял что уже излишне возбужден, от одних только мыслей об этом. В ванной не было горячей воды, но это было как раз кстати. Мыться без слуг Сэнт привык, дома слуг было мало. Холодная вода его тоже не смутила, а наоборот, помогла немного успокоиться. Приняв импровизированный душ и замерзнув, Сэнт вернулся в спальню, переоделся и, забравшись на кровать под теплый плед, взялся за чтение.
Было сложно сосредоточиться. Читал Сэнт походные заметки колониального мага экспедиции его величества на Золотой Юг. Книга была весьма увлекательной, но мысли Сэнта постоянно застревали в буквах, перескакивали с описания пиратов и прибрежных укреплений на полумрак пустого стенного шкафа. Он вспомнил все до мельчайшей детали. Как Альберт держал его за руку, сильно, но бережно, за середину пальцев, большим пальцем поглаживая костяшки. Как Альберт смотрел, как Альберт улыбался. Что он имел в виду? Он сказал: “Не хочу, чтобы ты остался на меня обижен”. Эта фраза теперь очень тревожила Сэнта. До боли в груди он предчувствовал в ней плохое. “Остался обижен”. Ему казалось, что это означает что больше ничего не случится. Что это все. Потому что Альберт говорил о том, каким останется после сегодняшнего вечера Сэнт. Он не хочет, чтобы Сэнт остался обижен. И это значит, что больше ничего не будет? Или не значит? Сэнт слабовольно расплакался, уткнувшись лицом в подушку. Потом, обессиленный от слез и успокоившийся, пытался думать логично. Зачем это правда Альберту? Шутка? Каприз? Куда может завести такой каприз? Быть может виконт захочет продолжения “каприза”? Ведь, иначе, зачем было начинать? С другой стороны, что ему Сэнт? Он может позволить себе “каприз” с любым красавцем двора или пажеского корпуса. Все сходится к тому что это была всего лишь шутка, всего лишь прихоть посмотреть на смущенного до полусмерти провинциала.
Сэнт застонал, обхватив голову руками. Иногда он жалел что невозможно выключить мысли. Ведь все возможно и даже наверняка, совсем иначе. И нужно всего то лишь дождаться вечера, Альберт придет и объяснит. И даже если все именно так, как предположил Сэнт в самом худшем варианте - знать это наверняка будет не так мучительно, чем гадать до бесконечности.
Потом в дверь постучали. Сэнт вздрогнул и взглянул на часы. Но было еще всего лишь 4 дня. За дверью оказался слуга с подносом. Он сказал что сир Ди’Мальс распорядился принести Сэнту обед, раз тот сам к обеду не явился.
В груди Сэнта разлилось в этот момент что-то светлое, теплое и ласковое. Сэнт не первый раз прятался в своей комнате и боялся спуститься к обеду, но ни разу раньше Альберт не присылал для него обед. И что это значит? И снова мысли набросились на Сэнта, готовые растерзать его разум на маленькие кусочки.
В пять слуга пришел забрать поднос. До шести Сэнт усердно читал и даже, чтобы дисциплинировать себя, записывал на полях мысли о прочитанном. Около семи Сэнт, неожиданно для себя, измученный бессонной ночью и волнениями дня заснул над книгой.
Проснулся Сэнт, когда было уже темно и проснулся от холода - заснул он случайно и закрыть предварительно окно не подумал. Протерев глаза, и прогнав из головы остатки сна, Сэнт ринулся к лампе. В темноте, уронив несколько раз огниво, высек искру, запалил наконец фитиль и посмотрел на часы. Было начало третьего ночи. Сэнт почувствовал лед в груди, потом подступающую панику, затем отчаяние. Он не пришел. Или он приходил, но Сэнт проспал. А если он пришел, стучал, а Сэнт не открыл ему? Альберт мог подумать… что-нибудь, что могло показаться ему обидным. Сэнт застонал и сел на край кровати, держа в руках часы-луковицу и глядя на пламя лампы. Единственное возможное решение далось Сэнту с трудом. Он сходил умыться со сна, проверил, достаточно ли в лампе масла и вышел из комнаты. Он знал, где находится комната Альберта. Конечно, скорее всего, подумал Сэнт, Альберт сейчас спит. И тогда совершенно непонятно, что делать. Сэнт не был уверен, что ему хватит смелости разбудить Альберта ради своих объяснений. Но вдруг под дверью будет свет? Быть может еще не поздно?
В доме было тихо. Света не было нигде. С тускло горящей лампой, стараясь не оступиться на крутой лестнице, Сэнт дошел, временами вздрагивая от причудливо движущихся теней, до двери Альберта и остановился перед ней, не зная, что делать дальше. Света под дверью не было. Разбудить? А может он вовсе и не приходил? Быть может он вообще забыл, что собирался придти. И что он тогда скажет, если его разбудить ночью? И что еще страшнее - как посмотрит?
Сэнт нехорошо выругался на себя, ощущая себя полным и бесповоротным идиотом, стоя в три часа ночи перед дверью Альберта и глядя на нее тоскливо. Затем, ощущая себя еще гаже, он развернулся и пошел обратно.
Когда он спустился уже на середину лестницы, сзади его окликнул голос Альберта:
- Сэнт, погоди.
Чуть не оступившись, Сэнт обернулся, вдруг почувствовав, как его переполняют одновременно совершенно щенячья радость и тягостная, неловкая тревога.
Альберт стоял на верху лестницы без сапог и в распахнутой рубашке. Спать он похоже еще не ложился.
Подняв светильник повыше, Сэнт замер на лестнице, смущенно глядя на виконта.
- Я подумал… свет не горел и я подумал, что ты спишь, - произнес он сбивчиво. - Я просто заснул. Я… ты собирался придти, а я проспал и не слышал, если ты стучал, и я подумал что нужно зайти, сказать. - Проговорил путано Сэнт. Поднявшись по лестнице снова, он остановился перед Альбертом и замер, мучительно пытаясь подобрать какие-то слова.
- А я подумал, ты не хочешь мне открывать! - воскликнул Альберт и улыбнулся. - А ты думал, я не приду? - улыбаясь весело, он обнял за Сэнта за плечи и как ни в чем ни бывало поцеловал в висок. Сэнт чуть не уронил лампу от неожиданности. Кровь прилила к лицу.
- Извини, - тихо добавил он. - Я правда очень ждал.
- Пойдем ко мне. - Помолчав, предложил Альберт, - тут холодно.
Продолжая обнимать Сэнта, виконт провел его в к себе в комнату.
Кроме лампы, которую нес Сэнт, света не было. В длинных и черных тенях сложно было что-то разглядеть. В комнате Альберт забрал лампу, поставил ее на стол и усевшись на какую-то кушетку, усадил Сэнта рядом с собой.
Сэнт, сложив на коленях руки, сидел и пытался вспомнить хоть один из умных и не стыдных вопросов, которых десятки придумал за целый день терзаний - и не мог. Почему-то мучительно сложно, невозможно было самому начинать этот разговор. Покосившись на Альберта, Сэнт разглядел, что тот не улыбается, смотрит внимательно. Глаза его показались особенно темными в тусклом освещении от одной фитильной лампы.
- Сэнт, ты мне нешуточно нравишься. - Альберт заправил непослушную прядь Сэнту за ухо, проведя мягкими пальцами по щеке.
Сэнт покраснел и почувствовал как дыхание нарушилось, стало неровным и непослушным.
- Но… я не знал. - сипло проговорил он. - Я думал я тебе не нравлюсь наоборот. Совсем...
Альберт, не убирая руку, провел пальцами по губами Сэнта, улыбаясь ласково и не отводя темного взгляда.
- А я решил поначалу, что тебя не трону. Ты показался мне таким правильным и неиспорченным, что я решил, что не стоит. Решил любоваться, но руками не трогать. Но сегодня Мэт явно перегнул палку и этот твой испуганный взгляд из шкафа! - Альберт улыбнулся, сверкнув белизной зубов. - И я сдался! Вот и весь секрет.
От прикосновения к губам, Сэнт почувствовал как по телу снова прокатился тот самый звон и охнул. Взгляд его стал одновременно испуганным и завороженным. Он не мог поверить, ни в то что он может правда нравится Альберту, ни в то, что это значит сейчас и здесь и в дальнейшем.
А Альберт ладонь опустил на шею Сэнта, наклонился к нему, губами к губам.
- Сейчас я тебя поцелую. Тебе же понравилось целоваться? - и не заставляя Сэнта краснеть над ответом, Альберт поцеловал его в губы. Сэнт вздрогнул от подвижного и горячего ощущения языка во рту, выдохнул со стоном и закрыл невольно глаза. Сердце оглушительно колотилось в груди. Было страшно, но оттолкнуть Альберта, отказаться, сказать нет было совершенно невозможно, нереально. Просто не было такого варианта. Альберт, не прекращая поцелуя, положил руки Сэнта на свои плечи и Сэнт, не требуя больше подсказок, обнял виконта, прижимаясь к нему уже самостоятельно.
Альберт целовал Сэнта требовательно, жадно, со сбившимся дыханием. Без капли смущения он вытащил его рубашку из кюлотов и ладонями заскользил по нежной, гладкой коже спины. Сэнт ахнул, вздрогнул, жалобно и мучительно простонал. Его тело слишком откровенно уже реагировало на это чувство звенящих волн, пробегающих по нервам, и он мучился от смущения и непонимания как с этим быть, пока Альберт, отклонив его на кушетку не прижался к нему всем телом, и Сэнт понял, что не только он уже возбужден до неприличия.
Горячо дыша, Альберт вдруг поднялся с Сэнта и потянул его за руку с кушетки.
- Идем в кровать. - радостно и пьяно произнес он хриплым и теплым голосом. Как заколдованный и пьяный Сэнт двинулся за ним, под темный полог балдахина. Перехватив у кровати за талию, Альберт повалил Сэнта на мягкие перины и стянул с него кюлоты. Сэнт отрезвел даже на мгновенье от смущения, сдвинув колени, но Альберт не колеблясь ни мгновенья, стоя перед лежащим Сэнтом вынырнул из широкой рубашки и стянул с себя брюки, оставшись обнаженным и возбужденным, демонически красивым в неверном огненном свете.
- Давай же, снимай с себя все это. - Нетерпеливым, счастливым голосом произнес он, глядя на Сэнта и тот, чуть не задохнувшись от смутного, не до конца еще ясного и мучительного желания, через голову потянул с себя рубашку вместе с жилетом. Ткань застряла в плечах, Сэнт завозился с ней, пытаясь выбраться, когда почувствовал мягкие горячие ладони у себя на бедрах. Застонав в голос, Сэнт вылез из узла рубашки и отбросил в сторону ком ткани. Альберт сидел перед ним откровенно возбужденный. Руками разведя колени Сэнта в стороны, он навалился на него, целуя в шею. Сэнт потерял чувство реальности. Буря эмоций и ощущений в нем заслонила собой все. Сэнт целовал Альберта и стонал от прикосновений. Смущение для него слилось в единый поток со всем тем, что он ощущал сейчас. Он почувствовал ладонь на своем члене и успел подумать, что сейчас умрет от стыда но не умер и тут же почувствовал в себе влажные от какого-то масла пальцы Альберта, настойчиво подвижные и совершенно бесстыдные и тоже не умер и потом он лишь замер в момент, когда Альберт убрал из Сэнта пальцы и приподнял его за бедра, готовясь войти. Боли Сэнт почти не ощутил. Дыхание, разгоряченное, влажное тело Альберта, его стоны, его движения, резко-ритмичные, его прерывистый ласковый и безумный шепот в ухо полностью подчинили Сэнта этим безумным, неуправляемым ощущениям. Он стонал и двигался навстречу Альберту, забыв не только про приличия и стыд, но и вообще про все на свете.
Когда Сэнт проснулся, был уже день. Сэнт лежал лицом зарывшись в подушку и, не признаваясь, что уже проснулся, прислушивался. Рядом дышал Альберт. Сэнт только не понял, не открывая глаз, проснулся он уже или нет. Было немного неловко.
Ночью, после того, что между ними было, они еще долго говорили в постели прежде чем заснуть. Говорили внезапно о простом, рассказывали друг другу о себе, о детстве, об историях из жизни и очень много смеялись. И было на удивление просто и хорошо так лежать.
- Я вижу, что ты не спишь. - Сказал Альберт. Сэнт приоткрыл глаза и улыбнулся.
Альберт, прикрыв бедра простыней лежал, освещенный бьющим в окна солнцем, ел виноград и улыбаясь, смотрел на Сэнта.
- Доброе утро. - сказал Сэнт, начиная смущаться под пристальным взглядом, ведь в отличие от Альберта у него не было такого красивого скульптурного торса.
- Доброе утро. - Альберт наклонился над сонным Сэнтом и поцеловал его в висок. - Знаешь, что я подумал пока тут лежу и жду, когда ты проснёшься?
- Ммм? - вопросительно промычал Сэнт.
- Переезжай жить и спать ко мне. - Предложил, или даже директивно заявил Альберт. Сэнт рассмеялся.
- Я серьезно! - заявил Альберт. - Я влюбился, зайчик, мне теперь не до шуток.
Сэнт внезапно почувствовал, будто еще одно солнце возникло и засияло где-то у него внутри.
- Тогда нужно переезжать. - серьезно ответил он. - Сразу же после ванной.
+ Бонус. Портрет Берти 27 лет спустя
@темы: Писанина, Драбблы и рассказы, Игры
-
-
06.05.2015 в 12:35Хотел еще раньше спросить, ругательство "еж те в рожу" - это самодельное или подсмотренное?
-
-
06.05.2015 в 12:39"Еж те в рожу" - это ругательство уникальное, специально для Берти Матиасом придуманное!
-
-
06.05.2015 в 12:44Вообще Мэт злодей. А Алдарт между прочим графом Трено очарован.
-
-
06.05.2015 в 12:48-
-
06.05.2015 в 12:48-
-
06.05.2015 в 12:52-
-
06.05.2015 в 13:13-
-
06.05.2015 в 15:53Спасибо за 30 минут умиления
-
-
06.05.2015 в 16:24В планах у меня теперь история о том, как папа Берти совращал хулигана Матиаса)))
-
-
06.05.2015 в 16:33